Мона Лиза из Ципори*, или В городе, где был написан Талмуд

У кого есть глаза, чтобы видеть, для того
вещи становятся прозрачными,
он обретает способность видеть их насквозь.
Генрих Бёлль, немецкий писатель.

Миф – это ложь, которая становится правдой.
Жан Кокто (1889-1963), французский драматург.

Нетрудно понять, почему легенда заслужила большее уважение, чем история. Легенду творит вся деревня – книгу пишет одинокий сумасшедший.
Гилберт Честертон (1874-1936),
английский писатель.

Легенда – приёмная дочь истории.
Эрике Понсела, кубинский афорист.

Вы еще не знакомы с романтической комедией-фантазией «Галилейская Мона Лиза» израильской писательницы Галины Подольской (Иерусалим-Москва, 2009)? Так познакомьтесь. Вы попадёте в мир каменного карьера, из которого Галина Подольская высекает блоки для своей (т.е. галилейской) Моны Лизы. Что такое современный мир? Самый разительный пример: путешествие Гулливера. В нём найдено всё, сотворён мир новых измерений. Тем не менее благодаря внутренней, имманентной логике всё снова становится образцом нашего мира. Собственный логический мир не может выпасть из нашего мира. Это тайна: гармония искусства с миром. Мы работаем лишь с материалом. И этого достаточно. Если материал правильно отобран, то и произведение верно. Когда драматург понимает это, то он отвлекается от частностей, для него открывается возможность новой объективности, новой классики. Если материал правильно отобран, то и произведение верно. Галина Подольская цементирует свой материал отнюдь не с помощью драматургии, однако любой материал содействует драматургии, соответствующей материалу.
Есть два выражения: «составить себе представление» и «быть в курсе дела». Мы никогда не будем в курсе дела, если не составим себе представления о мире Галилейской Моны Лизы, которая «старше Леонардовой более чем на тысячу лет» и «сияет с мозаик Ципори, как Джоконда». Это творческий труд. Он может быть осуществлён в двух планах: с помощью размышления – тогда надо пойти поневоле путём науки; или с помощью нового творения – видения мира благодаря силе воображения. Смысл этих двух действий двух направлений оставляю открытым. В мышлении за всеми явлениями обнаруживается причинность, в видении – свобода. В науке обнаруживается единство, в искусстве – многоликость загадки, которую мы называем миром. Видение и мышление кажутся разделёнными своеобразным способом. Преодоление этого конфликта заключается в том, что его претерпевают. Только так его преодолевают. Искусство создания пьесы, как и всё другое, - испытание. Понимая это, Галина Подольская обретает и смысл. Однако попытаемся если не буквально, то парафразически пересказать «романтическую комедию-фантазию в двух частях с прологом»: из-под фундамента цитадели крестоносцев восстаёт из пепла древнейший город Израиля Ципори. «И сияет с мозаик Ципори Галилейская Мона Лиза, ожидая своих преданий, как Джоконда» (Ципори, I в. до н.э. - II в. н. э. Римляне завоёвывают Ципори – главный город Галилеи. Древняя Галилейская столица стала Дикейсарией всесильного Рима). Побеждённый Ципори. Иудеи в отчаянии: «Мы были птицами не вершине холма, а теперь мы – рыбы, выброшенные на берег из моря Галилейского». Звучит плач иудейский, переходящий в проклятие римлянам. Город олив и маслин Ципори осиротел.
…Дикейсария во II-ом в. н. э. – город, украшенный колоннадами. История города уже началась. Римские мастера увековечили своим искусством Дикейсарию. Римский мастер завершает свою Афродиту, которую в двадцатом веке назовут «Моной Лизой из Ципори».
«Мудрое время погребает город, сохранив его тайну на тысячелетие».
В конце двадцатого века проводятся археологические раскопки на территории Дикейсарии, переименованной в Ципори. На раскопках трудятся студенты-археологи из Еврейского Университета. Идёт рутинная работа. Ведутся поиски произведения римского мастера. Среди археологов аспирант Александр, романтический молодой человек с восторженной душой и безудержным воображением: «Ты с мозаик сошла на пуантах, /Мона Лиза небесной мечты!», – восклицает он. Это произошло, когда «Мона Лиза отделилась от мозаик и материализовалась, превращаясь в земную девушку». Бесконтрольная страсть неукротима. Гони природу в дверь – она влетит в окно. И впрямь, «Науку несут не атланты, /А романтики с искрой в очах»; «в науке слуги нет верней /Она тащит тебя на пуанты, /И ты следуешь слепо за ней». И это cheville ouvriere – главная пружина всего дела.
Дикейсария, восставшая из пепла. Студенты-археологи под руководством Профессора на месте раскопок. Они мечтают увидеть «Галилейский Рим, уснувший на века». И вот «Открыт Ципори, Дикейсария, Малый Рим! «Археология, славься! Славься, великая наука!.. Мы победили время!, - восклицает Профессор. – Археология возвращает человеку уважение к человеческому гению прошлого». И действительно, «Здесь Рим и Иудея говорят – на языке гармонии небесной». Некогда «Древний человек по прозвищу Смальтострат» тщётно пытался унести с собой Мону Лизу, отбив её молотком от основания. Сегодняшний аспирант кафедры археологии Еврейского Университета Александр влюбляется в Мону Лизу: «О, Мона Лиза! Мы с тобой созданы друг для друга!.. Мечтаю твоим стать супругом!» Мона Лиза и аспирант… уходят гулять по Галилейским холмам: «О, Александр, - говорит она. – Мы с тобой созданы друг для друга! Небом клянусь, что хочу стать твоею супругой…». Первое открытие аспирантского воображения: есть человеческое сердце! Энергия ответного чувства Моны Лизы, фиксированная в мозаичной структуре, одерживает ошеломляющую победу над невероятно сложным искусством псифаса, творимого из камней естественной окраски.
Галилейские холмы. Яркое солнце. Яркая зелень. Мона Лиза и Александр, прогуливаясь, наслаждаются обретённым счастьем.
Между тем неожиданно влюбленные слышат голос Римского мастера, сотворившего Галилейскую Мону Лизу, голос, призывающий Мону Лизу вернуться на смальты: «Я сердце дал тебе в миг вдохновенья… Вернись! Ты – залог прекрасного в мире. Ты обязана здесь быть навеки. Моё сердце - в тебе». Мона Лиза, вспоминая о Смальтострате, отвечает Римскому мастеру: «Ты для меня – что Смальтострат безумный… Я – Галилейская птица, прикованная смальтами Римлянина…»
Наступает момент прощания с чудом живой археологии. Раздаётся тревожный возглас Моны Лизы с мозаик: «С мечтою жизнь обходится сурово. Но надо жить, любимый, надо жить!»
«Птицей победной радость летит над возрождённым Ципори!» Быть может, любовь Александра, очарованного удивительной метаморфозой археологического чуда, его любовь к юной римлянке с мозаик, созданных человеческим гением, выше тех ощущений, которые дарит искусство Мастера… Нет, чудеса жизни мудренее чудес археологии: приезжают новые студенты-практиканты, среди которых одна из студенток удивительно похожа на изображение на мозаиках – студентка Лиза. Александр берет Лизу за руку и подводит к Галилейской Моне Лизе. Та одобрительно смотрит на них. Но это видит лишь Александр.
И напрасно Профессор Еврейского университета так переживал. Мало ли что может произойти на раскопках! «Когда ты чувствуешь себя птицей, ты мечтаешь…» - эти слова Римского Мастера знаменуют фабульную концовку пьесы. – Романтики, жаждущие красоты и любви, отчаянно мечтайте! И вам станут по силам ваши мечты!»
Перейдём к конкретному осмыслению произведения Галины Подольской. Речь идёт о художнически-психологических прозрениях. Впрочем, скорее всего это просто сердечный пульс душевной жизни. Поэтическое постижение душевных процессов – дело интуитивного, не аналитического таланта. Однако вопрос тем самым не исчерпан. Галина Подольская своей пьесой даёт глубокое подтверждение ценности фантазии, вымысла. Именно анализ убедительно учит, что то, что может быть оценено как «вымысел», как раз высочайшая ценность, мощно напоминающая о существовании основных человеческих потребностей и чувств. Более того, здесь анализ не дело интеллекта, но переживание – душевный анализ, когда не ускользают важные ценности, и ничто не остаётся «в подполье». Писательница устояла и пошла дальше, узрев неумолимую картину правды, природы, пережив и пропитав кровоточащим чувством историю Галилейской Моны Лизы; во всей чистоте и требовательности возрастает значение жизни и личности. Для созидательных творений души нехорошо и вредно, когда разум зорко бдит за стекающимися отовсюду явлениями художественного воображения. У творческого ума, каким является ум Галины Подольской, идеи врываются pele-mele, вперемешку. И лишь тогда она эпически обозревает огромные просторы тысячелетних историй.
Психология притворства для неё – это исполненное любви вслушивание в скрытые источники правды – так работали все значительные художники.
Только с помощью строжайших установок мы обретём вневременную точку зрения. Взгляд обращён к истории. Она всего лишь логична, глуха к взаимосвязям внутри идеи. Дух не развивается логично, он воспаряет, пенясь или безмолвствуя. Мы лишь ощущаем его. Взаимосвязи не прямолинейны, они глубже, чем видимая сторона времени. Ударила натуралистическая волна. Из-под фасада и фигового листа бесстыдно явился Факт. Натурализм, который просуществовал не дольше вздоха, породил новый образ мыслей. Стали замечать душу.
Когда обращаешься к природе – получается фрагмент. Обращаешься к жизни – запечатлеваешь мгновенье. Пространство у художника становится видением, а взгляд – взором. Автор пьесы не описывает, а сопереживает, не отражает, а изображает, проникает в глубину, первозданность и духовную красоту, полную новыми открытиями и радостями. Всё становится связанным с вечностью. Нужно долго искать, пока не проявится сокрытая в глубине форма, пока не освободишься от затхлой зависимости от факта. Сквозь всяческие суррогаты безжалостно проникает взор художника. Великий экстаз возносит его душу, рождая экстаз духа. Открывается мир навстречу разгорающемуся чувству.
Возвращение Моны Лизы в лоно смальты воспринимается как короткий набросок на раскалённой массе души.
Так под внешней формой скрывается непреходящее.
Люди ходят в театр для того, чтобы их захватили, зачаровали, взволновали, возвысили, возмутили, перенесли в другое время, наделили иллюзиями. Искусство перестаёт быть искусством, если не делает всего этого.

------
* Откуда произошло название Ципори? Точных сведений не сохранилось, известно лишь, что во времена крестоносцев город назывался «Ла-Спори». Римляне называли его Диокесария, то есть город Зевса и императора. Это место называлось еще именем, сохранившимся в названии арабской деревни, построенной здесь позднее - Сифория. В Вавилонском Талмуде написано: название Ципори происходит от еврейского слова «ципор» - птица. Что и неудивительно: при взгляде с вершины холма на окрестные просторы возникает чувство, будто глядишь на долину с высоты птичьего полета. Древний галилейский город Ципори (римский Семфорис) был когда-то больше Иерусалима. Сейчас в это трудно поверить, поскольку значительная часть города пока находится под землей.
* * *
**Мозаика – художественное изображение, составленное из скрепленных между собой разноцветных мелких камешков, кусочков окрашенного стекла (искус). Так делались древнеримские мозаики. Мозаику могли составлять из разнородных элементов. Само название — «мозаика» — происходит от понятия «служение музам». На иврите мозаика называется «псифас» — от слова «пас», «полоса».
* * *
***В 63г. до н.э. Израиль завоевывают Римляне и в 55г. до н.э. провозглашают Ципори столицей Галилеи; с этого времени и начинается история древнего города. Ципори находится в нижней западной Галилее, на высоте 289м. над уровнем моря, между руслом реки Ципори и долиной Бейт-Нетофа. Первые раскопки проводились в Ципори в 1931г. во главе Л.Ватермана из университета Мичиган в США. Далее раскопки прекращались и возобновлялись много раз и ведутся по сей день.

Войти в цветовую палитру сердцем

Главный признак таланта – это
когда человек знает, чего он хочет.
Петр Капица.

…В еврейском местечке Лиозно на окраине Витебска 7 июля 1887 г. во время пожара, охватившего и дом, в котором рожала Фейгл, появился на свет Марк Шагал. «Я очнулся от боли, которую мне причинили люди этого огнедышащего мира лишь для того, чтобы я вошёл в него», - напишет потом уже маститый художник Шагал в своей автобиографической повести «Моя жизнь». Изображающие жизнь местечка картины Шагала войдут в золотой фонд мирового изобразительного искусства. «Вот сейчас говорят: изобразительное искусство! А ведь еврею нельзя было, например, рисовать человека или даже кошку какую, - читаем мы авторскую развёрнутую ремарку… - Было в этом и полезного. Местечко веками сдерживало еврейскую энергию, накапливало её, развивало… способность к абстрактному мышлению, приучало к терпению, трудоспособности… Две тысячи лет они копили могучую энергию ярких и оригинальных талантов. В конце XIX века они вырвались из местечка и пришли в Европу – как гениальные открыватели, революционеры мира, взрывоопасный элемент прогресса… Они ворвались в финансы, в политику, в науку, в культуру, в литературу, в революцию, в искусство!».
Таких беллетристических ремарок с нюансами национальных традиций, пониманием истоков таланта, а также колорита места, времени, действия в пьесе Г.Подольской множество. Эти ремарки отданы еврею Якову, якобы земляку Шагала, родом из того самого местечка, которое сценически на протяжении всего спектакля воплощает связь Шагала с национальной памятью художника. Шагал – гений мирового масштаба, личность космополитическая. Но образно местечко осталось одной из самых ярких страниц Шагала-художника, как ощущение юности и ощущение самой большой любви, которая, как показала жизнь, стала залогом индивидуальности развития его таланта. Заметим, что само присутствие такого героя театрально помогает другим персонажам пьесы быть естественными. Почему? Текст героев освобождается от перегруженности, от беллетристических пояснений, информационных разъяснений, позволяет представить характеры в чистом виде.
С другой стороны, присутствие на сцене Якова и небесного Иакова функционально подчеркивает дуализм в характере художника. Иаков – небесная предначертанность, харизма, ощущение единственного пути на земле. И лирическое начало, воплощенное в образе Шагаленка, крылатого посланника неба, по сути Ангела-хранителя Шагала, эмоционально очень похожего на него – романтичного и ранимого. Шагаленок вносит в пьесу ощущение мира на острие, грань между землей и небом – состояния, характерного для творящего.
.
Вся пьеса, как и жизнь художника, подчинена чувству времени, отпущенному земному Шагалу-художнику Всевышним. На этот срок Жизни Художника был ему послан крылатый Шагаленок. Но насколько выросли крылышки Шагаленка, символизирующие крылья творчества, зависело уже не от Всевышнего, а от самого художника в его земной жизни. В этом смысле пьеса завершается философски, когда Иаков, как ранец, снимает с Шагаленка выросшие крылья, поскольку художник уже на небе. А Шагаленок, чуть не плача, испрашивает патриарха: «Кого сопровождать вновь?» Искусство не имеет права на смерть… Это сделано просто, лирично, театрально и разумно, с выражением авторской позиции.
Щедрое, страстное, напряжённое раскрытие интимного мира героев пьесы покоряет. Г.Подольская широко и свободно видит жизнь, она интеллигентна, у неё сложный внутренний мир. Она передаёт не чужие переживания, как свои. Такая нерасчленённость искусства, слитность различных видов творчества обладает большой силой этического воздействия.
Мистическая природа творчества, предназначенность на небесах, фатализм… Изначальная вязь пьесы «По лестнице Иакова» с религиозно-мифическим обрядом довлеет над произведением: мёртвые – тоже в нём герои; они не уходят в небытие, а идут рядом с живыми, спрашивают у них ответа за содеянное. Это отточенные конфликты и духовные поединки. Они существенно дополняют сведения о персонажах и, прежде всего, о главном герое (их точный возраст, черты характера, детали биографии).
В мировой литературе этот театральный прием доведен до совершенства в пьесах Артура Миллера и Ю. О”Нила; и вот в пьесе о Шагале неожиданно используется на в корне новом материале. И это дает ощущение, с одной стороны, новой пьесы, с другой – произведения, в котором учтен лучший опыт мировой театральной классики, не зашоренной на идеализации образа еврейского местечка.
И так путь Марка Шагала по лестнице Иакова уже начался. «Маленький Шагал подходит к окну. И Мир в окне преображается». Из окна синагоги он видит «мельницу, деревья, радугу. Кружатся сверху привязанные на нитях картонные корова, рыбы, девушки и другие персонажи картин Художника».
«Детство промчалось как одно мгновение… После Школы живописи Марк уехал в Санкт-Петербург, потом в Париж».
Далее - «Под свадебной хупой», «Война и революция». «Советское правительство назначило Марка Шагала комиссаром по делам искусства Витебской губернии». Ему поручают создание музея искусств и художественного училища.
«Советский чиновник без лестницы», - так автор характеризует эти назначения. Да, нет лестницы. «Здесь нет ветра, воздуха нет».
И вновь Париж («Без Парижа современный художник не может стать художником!» - произносит Шагал). Париж поистине стал его академией. У него была мастерская на Монпарнасе.
И Шагал «зашагал» к Библии. «Я делаю Библию», - скажет он впоследствии – этот праведник в искусстве.
…Мэр Тель-Авива приглашает Шагала с семьёй в путешествие по Палестине. Новые сюжеты для еврейского искусства!
…Шагал на еврейском съезде учёных в Вильно. Шагал на трибуне: «Я – художник. Вы – учёные… У нас с вами одна страсть – евреи. Поэтому на этой кафедре я чувствую себя словно на одной из ступенек лестницы Иакова».
1937 год. Всемирная выставка в Париже. А 20 марта 1939 года в Берлине по распоряжению Гитлера было сожжено 4 тысячи 289 картин. Среди них – 58 картин Шагала. В развязанной нацистами войне уничтожено 50 миллионов человек. И вновь ремарка: «В глубине сцены появляется скрипач в полосатой одежде узника немецкого концлагеря… По пепелищу из сгоревших картин блуждает художник Марк Шагал…»
И вот Шагал принят Америкой. Вдруг заболела его жена Белла, его муза. В сентябре 44-го Беллы не стало. И вновь ремарка: в сумерках одинокая фигура Художника. Шагал стоит у мольберта, но не рисует. «Смерть – продолжение жизни, - говорит Шагал. – Всё те, кто был мне дорог, они не ушли. Они живут… во мне».
…Франция – это возвращение к себе – это уже 50-60 годы. Шагал – Признание. Ему поклоняется мир. «Искусство, если оно настоящее, не щадит художника. Сжигает, берёт всё, что у него есть, - говорит пожилой парижанин. - …Разве есть у него (Шагала) время «пошагалить» «для своего удовольствия?.. Так устроены гении».
А «нынче в моду опять вошли витражи!» «И опять всем нужен Шагал. Это разновидность духовности, - говорит Шагал. – Это как храм, в который надо войти, чтобы увидеть свет».
Шагал продолжает: «Я знаю, что это должно быть, чтобы не просто задержать взгляд, но и войти в цветовую палитру сердцем и в моей витражной литургии услышать свою. Это эпос евреев. Это моя лестница Иакова… Мой долг, чтобы в витраже слышалось звучание шофара и воркование беззащитных горлиц, колыхание упругих трав и поступь упрямых осликов – в его вековых переходах и блужданиях по пустынным весям… Витраж пробуждается и засыпает с солнцем. Он сродни природному пониманию сути мира».
И ещё: «12 окон – это двенадцать колен Израилевых».
…В ремарке, завершающей пьесу, мы читаем: «Средиземноморский курорт Сен-Поль-де-Ванс: горы, берег моря, жёлтый пляж, белые яхты. Шагал с тростью гуляет на берегу моря. Подходит к стеклянному лифту. Входит во внутрь. В лифте ярко вспыхивает витраж. Выбрасывается лестница Иакова. Шагал смотрит вверх. Хватается за лестницу. Отбрасывает трость. Поднимается по лестнице»…
28 марта 1985 года в Сен-Поль-де-Ванс в возрасте 98 лет скончался французский художник Марк Шагал. Лифт застрял в шахте между землёй и небом.
Возглас Шагала из небытия:
- Благодарю тебя, Иаков, за то, что ты дал мне свою лестницу, как сыну своему, и позволил уйти из мира в миг, когда, оторвавшись от земли, я парю, как во времена своей юности, когда с радостью писал картины.
Пьеса Г.Подольской писалась с мая 2008 года до марта 2010 года.
Существует такое понятие как пьеса для постановки и пьеса для чтения. В ней комментируется каждый жест, подробно описывается обстановка места, указывается конкретная музыка, конкретные картины, постановочный свет. Очень легко все представляется и мы можем войти в ощущение театра перед глазами.
Но феерия «По лестнице Иакова. Марк Шагал» - это в полном смысле произведение для сцены, возможно для фильма – с учетом всех постановочных особенностей.
Зрительно очень важно, что все действие происходит на фоне картин Шагала. Многие действующие лица появляются на сцене, выходя из картин, и в них же удаляются. Само действие словно рождается из конкретных живописных полотен художника, из мгновений его жизни в искусстве. Это ощущение настолько сильно, что ты срастаешься с образным миром художника.
Драматург пьесы – замечательный знаток изобразительного искусства. Г. Подольская многие годы в Израиле выступает как искусствовед, обозреватель современной израильской живописи на страницах израильской периодической печати («Вести. Нон-стоп» и в др. приложениях к «Вестям»). Она – автор многочисленных статей к каталогам художников. Это сторона интеллектуального запаса, безусловно, выделяет пьесу Г.Подольской из других произведений о Шагале. Здесь действие, биография художника вырастает из его картин. Действие достоверное, соответствующее биографической канве, суждениям самого Шагала об искусстве, о жизни.
Но изначально все живет на небе, и предназначение художника эстетически «уложить» эту жизнь на холсте. Эта взятая изначально высокая нота задает характер всему произведению; главное, что взявший ее голос, не срывается, Г.Подольская живет в цветовой палитре Шагала сердцем. И эта искренность цепляет нас за душу.

P.S.
Лестница Иакова – по Ветхому завету лестница, соединяющая землю и небо.
Учёный связывает это понятие с неким общим методом решения разнообразных задач. Это очевидное обобщение устремлений науки к единству и к практической эффективности.
Художник воспринимает это понятие как гармонию сфер, как образ идеальной жизни.
Верующий толкует это понятие в терминах замысла Творца, в терминах его требований к человеку.
Мистик отрицает само это понятие, толкует его как некую лестницу – она помогает нам выбраться из нашего нынешнего состояния, но затем отбрасывается. Этот образ описан в Пятикнижии как видение Иакова.
Эти четыре подхода являются разными фазами, или сторонами единого диалога с Абсолютом.
Существует и такое объяснение: сон Иакова – аллегория мировой истории: восхождение и закат народов и цивилизаций до конца поколений.
В этом сне говорится не об Иакове-человеке, уходящем из дома Ицхака, но об Иакове-Израиле, о целом народе, который уходит из своей родной страны, в течение многих поколений скитается среди народов и стран и наблюдает на своём пути подъём и падение нации и культур.


*Иаков – патриарх, родоначальник народа израильского, называемый иначе Израиль. Иаков был сыном Исаака и Ревекки и братом-близнецом Исава.
Первый вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава. Дети выросли, и стал Исав человеком искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах.
Однажды Исав возвратился домой с охоты голодный, и Иаков предложил ему продать своё первородство за хлеб и кушанье из чечевицы. В другой раз он предвосхитил у отца своего Исаака благословение, предназначенное для его первенца Исава. Вследствие этого последнего поступка он вынужден был бежать и удалился в Месопотамию, в Харран, к своему дяде Лавану.
На пути в Харран Иаков увидел во сне таинственную лестницу, соединяющую небо с землёй, и ему были обещаны благословения Божии и особенное покровительство в жизни…

* * *

Приглушенное рыдание скрипок, или Жизнь как она есть

Вышла в свет новая книга Галины Подольской, включающая романы «Диптих судеб» и «Корабль эмигрантов» (Иерусалим-Москва. 2009г.).
Действительный факт, послуживший основой для сюжета «Диптих судеб», заключает в себе память и историю жизни бабушки Анны Сергеевны и деда Дмитрия Васильевича. «Мы живы памятью о тех, с кем были знакомы и кого любили в собственной жизни – не по летописям и фамильным портретам. Для меня история моей семьи начинается с 1910г. – года рождения бабы Нюси…».
Давайте рассмотрим фабулу произведения, характеры персонажей, способы выражения, то есть поэтический язык романа.
Перед нами автобиографическое произведение, в котором автор описывает события из жизни, осмысливая их как целое.
Из всего этого образуется «паутина обыденности». Перед нами встаёт жизнь бабы Нюси из Астраханской губернии времен большевистской расправы с сельскими тружениками. Это внесло в сознание людей сумятицу и страх перед грядущей жизнью, наложив отпечаток на взаимоотношения между персонажами Они драматичны, как и трагедийна эпоха, в которую им выпало жить. Во имя любви к ближнему баба Нюся рискует собственной жизнью. Её судьба складывается так, что ей, обременённой большой семьёй, чтобы выжить, приходится выбирать между любовью и «изгнанием в Сибирь» ее родителей, малолетних братьев и сестер. Третьего не дано.
Отнюдь не по любви родители выдают Нюсю замуж, приговаривая: «стерпится- слюбится, главное - чтоб в Сибирь не сослали». Стала она жить в убогой землянке, из которой со временем сделала жильё, едва приемлемое для обитания. Началась другая жизнь.
Кроме мужа - трое ребятишек – мужнины сестры и братишка. Петруше с помощью магического обряда и молитвы новоиспеченная мачеха «вывела испуг». С тех пор младшие детишки стали её мамкой звать. «Она плакала, осыпала их поцелуями, в которых таилась нерастраченная любовь», отнятая у неё самой. Вот такой бессмертный человеческий сюжет. Ретроспективные события, но словно увиденные изнутри и пропущенные через собственный эмоциональный опыт.
«Диптих судеб» - роман-хроника, созданный на основе реальных исторических событий на Нижней Волге, детали которых впервые стали предметом художественного осмысления. Временной охват – почти столетие (1910-2004 гг.) Фабула стремительна, трагедийна. Историческое и вымышленное художественно слиты так, что не отличишь одно от другого. Текст прозрачен, лаконичен, ничего лишнего. Все соразмерено в поэтике и в стилистике повествования. Масштабность событийного ряда сочетается с такой искренностью, что перехватывает дыхание: «И неуютно же и страшно будет в такой стране жить!» Эти слова А.И. Солженицына из «Архипелага ГУЛаг», вынесенные в эпиграф, точно передают атмосферу романа. «Родившийся не выбирает дату своего рождения. Он просто живет со своим временем, каким бы оно ни было. Так жили и мои близкие в тоталитарном государстве, которое стоически защищали в годы Второй мировой войны, как единственную в мире Родину» ( Г.Подольская).
При этом сами образы – характеры психологические. Они художественно вылеплены, стоят перед глазами, их не спутаешь ни с кем, хотя их прототипы - одни из многих своего поколения. Но персонажи в романе художественно живы «природной силой, добром и даже смирением, как герои «нутряной России» ( А.И.Солженицын).
Испытывая чувство вины перед дочерью, родители, возвращаясь с ярмарки, завезли гостинцев: пряников, муки, мяса; Шурочке – куклу, Петруше – трещотку, а Нюсе - в «обтянутой красным бархатом коробочке» колечко с гранатом. «Возьми, родная, и прости нас, старых, что жизнь тебе искорежили… «Нет нам покою ни днём, ни ночью от этого греха». – Он поставил коробочку с подарком на стол и стал вытирать слезящиеся красные глаза… «Возьми, дочка. Не хочешь носить, просто положи. Пусть от нас с отцом будет, или на черный день. Знай, камушек этот гранатом зовётся. Батюшка в церкви сказал, что кровь Христа на нём, священный он, значит, и охранять должен. Кто ж тебя ещё защитит в мире?».*
Семейная реликвия – колечко с гранатом. Его красный глазок запомнил всех, с кем оно было связано.

Гранат хранит,
Как будто он – гранит.
(Из сонета Г.Подольской).

В «Диптихе судеб» динамично взаимодействуют время, место, условия, нравы и страсти; всякий персонаж существует согласно своему характеру. Правда жизни столь ужасная, что приходится содрогаться.
Вернулся Митька. Супруги встретились как родные люди. «Память очищена от дурного, сердце – от боли, душа от ненависти друг к другу…».
…Наступила Великая Отечественная война. Народ встал на защиту родины. Погиб Петруша, муж вернулся с фронта слепым и покалеченным. Всю войну Нюся работала в госпитале, спасая раненых и воспитывая Шурочку и дочь Марусю. Война сделала Митьку жестоким и безжалостным - психологическая инерция атмосферы жестокости войны… Нюся рыла могилу, чтобы не только похоронить ампутированную ногу солдата, но забыться самой.
…Прошло много лет со времени описываемых событий, но память о пережитом одинаково принадлежат всем поколениям. Г.Подольская наполняет «фактическую память» художественным осмыслением. Рассыпанные в тексте психологические детали поражают правдоподобием, например, в эпизоде: красный глазок колечка отщелкивал семейные тайны, приводя новые поколения к любви и взаимопониманию. Энергия бабы Нюси несет добро и творит чудеса, помогая близким людям. Но линии судеб внучки и бабушки безжалостно пересекаются: причиной смерти Нюси становится электрическая простынь, подаренная любимой внучкой. А внучка после случившегося ощутила, что бабушкино колечко мешает ей жить: руки отекали, а под местом, где находился камень, была незаживающая рана. «…Прозрачно-красный поутру и темно-пунцовый вечером, он утратил способность к игре на свету. А однажды так и застыл капелькой крови на моей руке… И тогда сняла бабушкино колечко, положив его снова в тот самый бархатный ларчик, в котором баба Нюся хранила судьбу в сундуке – с тайнами женской ветви моей семьи, замоленными и незамоленными грехами…».

Не всякий пишущий способен глаголом жечь сердца людей, но каждый к этому стремится. Слово должно взволновать, быть точным, действенным, выразительным. Вот таким словом – понятным людям разных возрастов - и берет за душу «Диптих судеб».
Как известно, в руках писателя, искусно владеющего слогом, именно простые сюжеты не только не терпят неудачу, но и обретают силу. Г.Подольская пишет роман так же естественно, как растет трава, пшеница или лён. Она пишет сердцем, без оглядки на производимое впечатление. В этой естественности – прелесть повествования. И звучит в интонации некая нота, подобная рыданию скрипок, приглушенных искренним, чистым звуком кларнета. Ты закончил читать, а щемящая нота печали звучит в тебе, не умолкая...

------------
*О таинственной силе граната всегда ходили легенды. Считалось, что он веселит сердце, придаёт бодрость и оптимизм. Беременным женщинам гранат обеспечивал благополучные и лёгкие роды, давал жизненные силы и энергию, отводил опасность. Предохранял от измены, избавлял от черных мыслей. Гранат-подарок символизировал «уверение» в дружбе, любви, благодарности. В качестве камня-талисмана гранат даровал людям храбрость и победу, обладал тонизирующим действием, приносил успех страстным и активным людям, тем, кто не жалел сил для достижения своей цели. В древности верили, что, отправляясь в путешествие, можно избежать несчастного случая, имея при себе в качестве амулета гранат.




* * *