Порочный круг, или Это было недавно, это было давно

Людмила Улицкая написала в жанре семейно-бытового рассказа своё произведение «Генеле-сумочница».
Рецензенты нередко сводят произведения писателя к автобиографии автора. В рассказе «Генеле-сумочница» быть может использованы отдельные факты воспоминаний сочинительницы. Но они, разумеется, послужили лишь сырым материалом при создании живых картин действительности. Л.Улицкая создаёт типические образы; в них проявляются сила её творческого воображения, острая наблюдательность, а главное – большая жизненная правда. Рассказ проникнут целиком и насквозь и лиризмом, и драматизмом. В этом жанровом синкретизме произведение обрело свою силу и достоинство. Автор строит повествование на твёрдой основе события, факта, конкретных коллизий.
… «По темпераменту тётя Генеле была общественным деятелем, но крупные задачи ей в жизни как-то не подвернулись и по необходимости она занималась проблемами относительно мелкими, в частности, следила за чистотой дворового скверика», - читаем мы первые строки повествования. Главный её жизненный долг – визит к родственникам. Ходила она к ним по графику. Маленькая, опрятно одетая, белокудрявая, она по очереди навещала сестру Марусю, племянниц Веру, Галю, Тамару, племянника Виктора, брата Наума. У неё была большая дамская сумка, с которой она никогда не расставалась. Именно из-за неё она и получила своё прозвище – Сумочница. Она лишь желала места под солнцем, а не жизни между молотом и наковальней или между небом и землёй.
Пенсия у Генеле составляла смехотворно мизерную сумму. Но Сумочница вела себя с достоинством богатой родственницы. А жила Генеле в глубочайшей нищете. Она была независимо одинока. Её бедность несла монашеско-радостный оттенок. В гордой своей нищете она неукоснительно выполняла свой главный принцип – покупать всё самое лучшее. Красиво жить не запретишь! Она выбирала курицу – как невесту единственному сыну с трепетом великой ответственности и страхом перед ошибкой. Одна-единственная курица в её руках превращалась во множество яств: бульон с клёцками из мацы, фаршированную шейку, куриные кнели, паштет из печёнки и даже заливное.
Л.Улицкая лепит характер героини чуть ли не в лабораторной форме, прямо на наших глазах, так сказать, эмпирически. Дескать, кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень.
… В тот день Генеле относила пасхальные дары Науму. Так случилось, что она по дороге упала и оказалась в больнице. Очнувшись, она кричала: сумка! Сумка! Так она и умерла. Наутро племянницы и старый Наум получили в больнице по описи её вещи. Галя взяла сумку, Наум – пасхальное угощение.
Вечером племянница Галя пришла к Науму. Дядя Наум сообщает секрет: дескать, Генеле достались от бабушки бриллиантовые серьги. Но никаких бриллиантов не было. Галя незаметно положила в гроб эту самую сумочку. Она, вероятно, понимала, что «сумочка» Генеле превратилась для её владелицы в некий фетиш, наделённый сверхъестественной магической силой. Сумочка как символ страстно желаемой грядущей обеспеченности. Обманчивая эйфория окутывает героиню при мысли о бдительно оберегаемой сумочке. Это нечто близкое к эффекту ореола. Экзистенциальный анализ личности Генеле показывает, что героиня выбрала для себя не зависимый ни от чего внешнего «жизненный план» психологической защиты для сведения к минимуму чувства тревоги, страха как реакции на конкретную угрозу. В тех случаях, когда открытость будущему исчезает, она начинает ощущать себя заброшенной, её внутренний мир сужается. Лишь ощущение сумочки, зажатой в её цепких руках, вызывает состояние благодушия, беспечности, не соответствующие объективным обстоятельствам.
…И пошла себе по небесной дорожке суетливой походочкой ветхая Генеле, прижимая к боку тень сумочки, в которой на вечные времена хранились тени бриллиантов, окончательно убережённые ею от властей и от родственников – так заканчивается эта печальная история.
В центре рассказа – частная жизнь, но она полна глубокого общественного смысла. Бытовые зарисовки даны в беглой и дробной повествовательной манере, но содержат типические черты и создают убедительный фон. Л. Улицкая трезво оценивает многие существенные факты и явления, показывая их в психологическом преломлении, передаёт душевные процессы в сложных движениях и деталях. Писательница настойчиво воспроизводит ассоциативный ход мысли. Это особенно сказывается в лексике, в дробной композиции, в замедленном и прихотливом развитии сюжета. Внутренняя жизнь – мельчайшие, скрытые в тайниках детали. Ассоциативные сигналы, едва ощутимые намёки складываются в рассказе в сложную систему. Они требуют усилия, напряжения. Л.Улицкая переплетает и сливает свои собственные высказывания со слышимой внутренней речью героини, делает своё повествование «многоголосым», не стремясь отчётливо выделить в нём свой голос. Слышимая речь героини напоминает внутренний монолог, построенный на ассоциативном течении умственного речевого процесса. Это – характерная особенность для Л. Улицкой. «Приличная бедность» героини плохо вяжется с планом грядущих увеселений на широкую ногу. Чтобы уловить весь подтекст недостаточно взять его в непосредственном словесном окружении. Надо держать в памяти широкий контекст со множеством деталей. Чтобы охватить, например, смысловой и эмоциональный объём понятия «Генеле-сумочница», надо обратиться к внутреннему содержанию всего рассказа. Героиня живёт двойственной жизнью и не хочет делать тайное явным. Но её корысть, тревога и жажда спокойствия обнаруживают себя. «Приличная жизнь» плохо уживается с её внешним поведением.
Подчёркнутая ассоциативность в изображении, возникающая с учётом индивидуальных особенностей персонажей и их внутреннего состояния, способствует многочисленным стилистическим причудам. Весь стилистический контекст (местечковый колорит) активно «работает» над психологической характеристикой главной героини, которая зорко охраняет свою обособленность. Здесь из всех дефиниций более всего подходит лишь понятие колорит, вбирающая в себя не только собственно языковую характеристику героини, но и атмосферу событий и явлений. Это значит, что автор пользуется широким спектром, в котором сильно ощутимы характерологические черты и особенности героини, внятно показана её реакция на предлагаемые жизнью обстоятельства. Надо сказать, что Генеле не очень разговорчивый человек, и она отнюдь не выказывает свою речевую специфичность. Специфичность её речи более всего сказывается в пантомиме, в житейской хореографии, в жестах, словом в общественном поведении. Колорит здесь подразумевается как переплетение менталитетного начала и «предлагаемых обстоятельств». В рассказе это выглядит как некая нерасчленённость явлений.
Автор выказывает хорошее знание народной жизни. В частной судьбе своих героев Л. Улицкая сумела отразить многие типичные черты социальной трагедии народа в целом. Это обобщенный народный образ, который раскрывается как персонифицированный характер. Писательница повествует о неизбежном поражении и даже гибели Генеле-сумочницы и вместе с тем о её моральном торжестве. Основа катастрофы – результат несоответствия между идеальной жизнью, которую человек хочет вести, и убогой реальностью, на которую он обречён. К чему бесплодно спорить с веком? Обычай – деспот меж людей. Каждому своё, как гласит надпись, сделанная нацистами над входом в концентрационный лагерь смерти Бухенвальд – Jerem das Seine. За человека страшно.


*Людмила Улицкая, «Бедные родственники». Рассказы. Москва. Издательство «Эксмо», 2009 г. стр. 70-95.
* * *

Трезвость художественного зрения Человеческая трагедия Чечни

О сохранении жизни на Земном Шаре
Надо думать обоими полушариями.
Алексей Батиевский.

Чувство вины за всё совершаемое вокруг –
это чувство свободного человека.
Николай Бердяев.

Первой жертвой войны становится правда.
Джонсон Хайрам.

Война – всего лишь трусливое бегство
от проблем мирного времени.
Томас Манн.

Война – узаконенный разбой.
Григорий Данилевский.

Сущность войны заключается в том, что
торжествует всегда не тот, кто прав,
а тот, кто сильнее.
Шарль Рише.

Война вредит и кронам и корням.
Джорж Байрон.


Писатель Канта Ибрагимов – профессор, академик Академии наук Чеченской республики, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства – известен широкому читателю по романам: «Прошедшие войны» (1999), «Седой Кавказ» (2001), «Учитель истории» (2003), «Сказка Востока» (2007), «Дом проблем» (2009).
В 2010 г. в издательстве «Грозненский рабочий» вышел в свет роман «Детский мир» К.Ибрагимова. Во введении читаем: «Герой романа «Детский мир» - Мальчик, который живёт в придуманном им же самим мире, как во сне: иногда по-взрослому страшном и кошмарном, иногда по-детски иллюзорно-наивном и счастливом. В основе сюжета судьбы людей, прослеженные автором на протяжении более пятидесяти лет века прошедшего, на фоне драматических, а порой и трагических событий, происходящих в мире нам современном… Роман впервые был опубликован в 2005 году».
Писатель исходит из предельной ясности ситуации в Чечне. Он идёт до конца: даёт точную форму всего происшедшего и происходящего с мужественным знанием предела человеческих возможностей. Роман К.Ибрагимова характеризует особая нота трагической печали. В этом чувстве растворено личное страдание. Однако это не нарушает непоколебимой ясности духа. Писатель исследует чеченское сознание, смотрит на него как бы со стороны, и тогда яснее проступают его особенности. Автор с любовью относится к чеченской природе, находя в ней всё новые и новые красоты. Доверие к миру природному, без всякой попытки метафорической антропоморфизации (наделение человеческими свойствами явлений природы) его; доверие к слову, к его способности выразить предмет точно и адекватно – бросающиеся в глаза особенности прозы К.Ибрагимова, поэтики его романа «Детский мир». Сила и глубина трагического отрицания необычайно велики – не ведают, что рушат и что строят! Повествование отличается пластичностью, ясностью, определённостью, досказанностью, стройностью, последовательностью. Это способствует созданию характеров сильных и цельных. К.Ибрагимов, несомненно, обладает крупным и многогранным дарованием.
Для писателя, пишущего о чеченских событиях XX и начала XXI вв. важна проблема «грани», разлома, сцепления – это та точка, где сходятся все содержательные связи. Поэтому так важен момент существования на грани жизни и смерти – общественное настроение описываемого времени, которое культивирует автор. Напряжённая психологическая трагедия, неразрешившийся диссонанс, тяжкая материальность образов – определяющая особенность «Детского мира».
Чуткость к объективной логике истории отличает это повествование, развернувшее широкую многолюдную панораму. С потрясающей силой и неумолимостью обнажена правда, запечатлевшая жизнь и борьбу чеченского народа в наше время. Образ советского высокопоставленного чиновника Ильи Столетова, в недалёком прошлом коренного жителя Чечни, человека изворотливого, агрессивного и психологически изощрённого – творческая удача писателя. Паук и кровосос; эксплуататор и ростовщик, он умеет смотреть на бедствующего ближнего с презрительным сожалением, с холодным равнодушием и с расчётом.
Всё сводится к безусловному пониманию невозможности и неестественности мнимого примирения с существующим порядком. Таков объективный смысл описываемого (шила в мешке не утаишь!). Им проникнут весь подтекст романа.
…А теперь событийно-последовательно о развитии сюжета романа «Детский мир». В «Прологе» К.Ибрагимов обещает «приступить к главной картине своей жизни», рассказать «о нашей общей вине; о нашей общей трагедии»: «кругом пустырь, вдалеке руины… безликие души, как тени, и все в чёрном… Кругом зловещая пустота». «Страшно разбитый город, где отовсюду стреляют, где тёмное небо беспрестанно бороздят самолёты и вертолёты…». «Детского мира» нет… лишь пустырь».
Немой вопрос: «А почему нас все бьют, все в нас стреляют?». «Дети нас не понимают, да и как нашу жестокость понять?».
Обглоданные трупы, мародёры, стоны, крики, запах смерти и войны. Во всех разбитых окнах мрак, ужас. Люди такое видели и пережили…, любой мог бы свихнуться. Масса одиноких женщин. Систематические «зачистки». Сироты-дети. А среди них необычайно одарённый чеченский Мальчик. Его жизнь среди всего этого бедлама – муки ада. Вылазки боевиков. «Зачистки, зачистки, зачистки».
Снова Мальчик. Этот ребёнок – как национальное достояние таких раз в сто лет Бог народу посылает.
Мальчик смотрит на руины «Детского мира». Он мечтает: здесь будет город – большой, просторный, богатый.
Пусть люди знают, что вопреки всему «у нас» такие дети растут. А пока нищее детство, безотцовщина, война. «Кроме тебя никого нет». Между тем наш славный Мальчик вундеркинд - искусный скрипач. Он стал сам сочинять музыку. Создаёт композицию «Новый Детский мир» - гимн мира.
Пока же «в Грозном нет людей, есть враждующие стороны». А Мальчика уже нет – сгинул в огне войны:
«…Он подошёл к разбитому проёму балкона. В лучах заходящего солнца его почерневшее от пыли и гари лицо, со светлыми каналами от глаз, казалось не столько повзрослевшим, сколько старым, - даже мешки под глазами. А в самих глазах уже застывшая, недетская печаль, застоялая скорбь и тоска. Словно прощаясь, он глянул на этот мир. над Сунжей и над городом,.. над ним, далеко на юге, кроваво-яркий отблеск величавых кавказских гор, а ещё выше, совсем чистое, голубое бесконечное небо. И что он видит, иль кажется ему, - красный шарик в выси завис… Улетает… - «Детский мир» - там,… Я лечу! – он вприпрыжку, радостно бросился к окну, и над мертвым Грозным пронеслось звонкое, чистое, выстраданное – я-я-я!!!».
В «Эпилоге» романа читаем: «…Десять лет прошло. И теперь был бы Мальчик молодым человеком, на весь мир бы гремел его талант, и писал бы он композиции светлые о своём народе, о мире и добре, и я уверен, войны бы здесь ныне не было бы. …А как иначе, если в палитре моей – краска одна – гарь войны, и я её невольно наносил, наносил, замазывал белый, чистый холст детства Мальчика; пока, наконец-то не понял смысл картины «Чёрный квадрат»! И что сегодня я могу сделать, хотя бы сказать, вновь придя сюда, где некогда был «Детский мир» и мир детства нашего Мальчика? Лишь одно: - Мальчик-сирота – в войну! Прости меня, прости нас всех, пожалуйста, прости!». Грозный – «Детский мир», 31.01.2005 год».
Мальчик – богатый, многосмысленный образ, который нельзя истолковать однозначно: тут и ночь, сменяющая день, и смерть, выводящая за пределы земной жизни и делающая её предметом воспоминания, когда совесть человека мучается укорами прошлого – всё это, вместе взятое, и составляет объёмность ибрагимовского образа, его пластическую завершённость и духовную неисчерпаемость.
Умение найти общее в разном и разное в общем с особенной силой сказалось в обрисовке таких персонажей романа, как Анастасия Афанасьевна, Илья Столетов. Роза, вовлечённых в основное русло фабулы. Каждый персонаж - чётко сконцентрированный художественный характер, очерченный с полнотой и индивидуальной определённостью (поступки, мысли, переживания, речь). Художественный характер у К.Ибрагимова отображает реальный человеческий тип.
Создание характера в его многоплановости и динамике – несомненная заслуга автора. Здесь присутствует саморазвивающийся характер, «текучая» индивидуальность, определяемая её непрерывным взаимодействием с конкретными обстоятельствами, но в то же время – «сама себе закон» и потому порой вступающая в противоречие с первоначальным замыслом автора (это относится, например, к сложному образу Анастасии Тихоновны). Характер героини здесь – неисчерпаемое средоточие индивидуальных возможностей. Портретная характеристика и психологическая характеристика служат средством раскрытия образной системы действующих лиц романа. Глубокая человечность Анастасии Тихоновны и её сподвижниц, их вера в народные силы не подлежат сомнению. Очевидно и их глубокое презрение к тому образу жизни, который навязан атаками насилия со стороны внешних сил и экстремизмом боевиков. Для них (для Анастасии и её единомышленниц) идеал находится неподалеку от реальности (какой бы мрачной она ни была). Необходимы усилия, чтобы ложная реальность уступила место подлинному, истинному.
Создание обобщённых символических образов («Мальчик», «Детский мир»…) обогащает метафорику романа. Автор гибко использует многозначность слова, различные средства экспрессивности. В произведении звучат резкие инвективы против федерального аппарата чиновников (Столетов и др.).
Дистанция между автором-рассказчиком, осмысливающим судьбу родного романа, и героями-героинями повествования сокращается до минимума. Это сказалось на всём идейно-образном строе романа.
К.Ибрагимов в романе «Детский мир» осмысляет причины и содержание чеченских событий. Он создал художественное полотно жизни целой нации за полустолетие. Это откровенно социальный роман, и этому подчиняется вся стилистика произведения: использование исключительно резких красок без каких-либо полутонов; акцентирование в облике персонажей, в их характере какой-нибудь одной черты. Основной объект критики в романе – ханжеская мораль, коррупция, авантюризм, своекорыстие и разгильдяйство (образы чиновников федеральных властей, осуществляющих т.н. государеву опеку Чечни и его народа…).
Дегероизация действий боевиков и федеральных властей доведена до предела. Здесь господствует пессимистическое отношение к самой жизни. Повествование отражает то безрадостное, повседневное существование, против которого тщётно пытаются восстать герои и героини.
Писатель как бы ставит все изобразительные средства на службу одной задаче – передать ощущение перманентного драматизма и трагизма. Автору удался анализ душевных переживаний стареющих женщин, в особенности за судьбу Мальчика с его мечтой о возрождении «Детского мира», ставшего метафорой. К.Ибрагимов, обладающий утончённым стилистическим мастерством, стремится воссоздать гармонией фраз, ритмом слова то ощущение, которое испытывают его герои и героини – вопль отчаяния, боль чуткой и нежной души, которая жаждет чистоты и мира.
Щемящую боль в груди писателя вызывают ужасы давящей обыдённости. Он, однако, сохраняет мужскую сдержанность. Вся эта гремучая душевная смесь взрывается. «Детский мир» - это книга – протест.
Роман «Детский мир», прославляющий маленького человечка – чеченского Мальчика – событие в литературной жизни. Его открытая целеустремленность возвышает это произведение над дошедшими до израильского читателя книгами о чеченской трагедии. Писатель поднял актуальные, жгучие проблемы действительности, непосредственно затрагивающие жизненные интересы нации.


* * *

Мона Лиза из Ципори*, или В городе, где был написан Талмуд

У кого есть глаза, чтобы видеть, для того
вещи становятся прозрачными,
он обретает способность видеть их насквозь.
Генрих Бёлль, немецкий писатель.

Миф – это ложь, которая становится правдой.
Жан Кокто (1889-1963), французский драматург.

Нетрудно понять, почему легенда заслужила большее уважение, чем история. Легенду творит вся деревня – книгу пишет одинокий сумасшедший.
Гилберт Честертон (1874-1936),
английский писатель.

Легенда – приёмная дочь истории.
Эрике Понсела, кубинский афорист.

Вы еще не знакомы с романтической комедией-фантазией «Галилейская Мона Лиза» израильской писательницы Галины Подольской (Иерусалим-Москва, 2009)? Так познакомьтесь. Вы попадёте в мир каменного карьера, из которого Галина Подольская высекает блоки для своей (т.е. галилейской) Моны Лизы. Что такое современный мир? Самый разительный пример: путешествие Гулливера. В нём найдено всё, сотворён мир новых измерений. Тем не менее благодаря внутренней, имманентной логике всё снова становится образцом нашего мира. Собственный логический мир не может выпасть из нашего мира. Это тайна: гармония искусства с миром. Мы работаем лишь с материалом. И этого достаточно. Если материал правильно отобран, то и произведение верно. Когда драматург понимает это, то он отвлекается от частностей, для него открывается возможность новой объективности, новой классики. Если материал правильно отобран, то и произведение верно. Галина Подольская цементирует свой материал отнюдь не с помощью драматургии, однако любой материал содействует драматургии, соответствующей материалу.
Есть два выражения: «составить себе представление» и «быть в курсе дела». Мы никогда не будем в курсе дела, если не составим себе представления о мире Галилейской Моны Лизы, которая «старше Леонардовой более чем на тысячу лет» и «сияет с мозаик Ципори, как Джоконда». Это творческий труд. Он может быть осуществлён в двух планах: с помощью размышления – тогда надо пойти поневоле путём науки; или с помощью нового творения – видения мира благодаря силе воображения. Смысл этих двух действий двух направлений оставляю открытым. В мышлении за всеми явлениями обнаруживается причинность, в видении – свобода. В науке обнаруживается единство, в искусстве – многоликость загадки, которую мы называем миром. Видение и мышление кажутся разделёнными своеобразным способом. Преодоление этого конфликта заключается в том, что его претерпевают. Только так его преодолевают. Искусство создания пьесы, как и всё другое, - испытание. Понимая это, Галина Подольская обретает и смысл. Однако попытаемся если не буквально, то парафразически пересказать «романтическую комедию-фантазию в двух частях с прологом»: из-под фундамента цитадели крестоносцев восстаёт из пепла древнейший город Израиля Ципори. «И сияет с мозаик Ципори Галилейская Мона Лиза, ожидая своих преданий, как Джоконда» (Ципори, I в. до н.э. - II в. н. э. Римляне завоёвывают Ципори – главный город Галилеи. Древняя Галилейская столица стала Дикейсарией всесильного Рима). Побеждённый Ципори. Иудеи в отчаянии: «Мы были птицами не вершине холма, а теперь мы – рыбы, выброшенные на берег из моря Галилейского». Звучит плач иудейский, переходящий в проклятие римлянам. Город олив и маслин Ципори осиротел.
…Дикейсария во II-ом в. н. э. – город, украшенный колоннадами. История города уже началась. Римские мастера увековечили своим искусством Дикейсарию. Римский мастер завершает свою Афродиту, которую в двадцатом веке назовут «Моной Лизой из Ципори».
«Мудрое время погребает город, сохранив его тайну на тысячелетие».
В конце двадцатого века проводятся археологические раскопки на территории Дикейсарии, переименованной в Ципори. На раскопках трудятся студенты-археологи из Еврейского Университета. Идёт рутинная работа. Ведутся поиски произведения римского мастера. Среди археологов аспирант Александр, романтический молодой человек с восторженной душой и безудержным воображением: «Ты с мозаик сошла на пуантах, /Мона Лиза небесной мечты!», – восклицает он. Это произошло, когда «Мона Лиза отделилась от мозаик и материализовалась, превращаясь в земную девушку». Бесконтрольная страсть неукротима. Гони природу в дверь – она влетит в окно. И впрямь, «Науку несут не атланты, /А романтики с искрой в очах»; «в науке слуги нет верней /Она тащит тебя на пуанты, /И ты следуешь слепо за ней». И это cheville ouvriere – главная пружина всего дела.
Дикейсария, восставшая из пепла. Студенты-археологи под руководством Профессора на месте раскопок. Они мечтают увидеть «Галилейский Рим, уснувший на века». И вот «Открыт Ципори, Дикейсария, Малый Рим! «Археология, славься! Славься, великая наука!.. Мы победили время!, - восклицает Профессор. – Археология возвращает человеку уважение к человеческому гению прошлого». И действительно, «Здесь Рим и Иудея говорят – на языке гармонии небесной». Некогда «Древний человек по прозвищу Смальтострат» тщётно пытался унести с собой Мону Лизу, отбив её молотком от основания. Сегодняшний аспирант кафедры археологии Еврейского Университета Александр влюбляется в Мону Лизу: «О, Мона Лиза! Мы с тобой созданы друг для друга!.. Мечтаю твоим стать супругом!» Мона Лиза и аспирант… уходят гулять по Галилейским холмам: «О, Александр, - говорит она. – Мы с тобой созданы друг для друга! Небом клянусь, что хочу стать твоею супругой…». Первое открытие аспирантского воображения: есть человеческое сердце! Энергия ответного чувства Моны Лизы, фиксированная в мозаичной структуре, одерживает ошеломляющую победу над невероятно сложным искусством псифаса, творимого из камней естественной окраски.
Галилейские холмы. Яркое солнце. Яркая зелень. Мона Лиза и Александр, прогуливаясь, наслаждаются обретённым счастьем.
Между тем неожиданно влюбленные слышат голос Римского мастера, сотворившего Галилейскую Мону Лизу, голос, призывающий Мону Лизу вернуться на смальты: «Я сердце дал тебе в миг вдохновенья… Вернись! Ты – залог прекрасного в мире. Ты обязана здесь быть навеки. Моё сердце - в тебе». Мона Лиза, вспоминая о Смальтострате, отвечает Римскому мастеру: «Ты для меня – что Смальтострат безумный… Я – Галилейская птица, прикованная смальтами Римлянина…»
Наступает момент прощания с чудом живой археологии. Раздаётся тревожный возглас Моны Лизы с мозаик: «С мечтою жизнь обходится сурово. Но надо жить, любимый, надо жить!»
«Птицей победной радость летит над возрождённым Ципори!» Быть может, любовь Александра, очарованного удивительной метаморфозой археологического чуда, его любовь к юной римлянке с мозаик, созданных человеческим гением, выше тех ощущений, которые дарит искусство Мастера… Нет, чудеса жизни мудренее чудес археологии: приезжают новые студенты-практиканты, среди которых одна из студенток удивительно похожа на изображение на мозаиках – студентка Лиза. Александр берет Лизу за руку и подводит к Галилейской Моне Лизе. Та одобрительно смотрит на них. Но это видит лишь Александр.
И напрасно Профессор Еврейского университета так переживал. Мало ли что может произойти на раскопках! «Когда ты чувствуешь себя птицей, ты мечтаешь…» - эти слова Римского Мастера знаменуют фабульную концовку пьесы. – Романтики, жаждущие красоты и любви, отчаянно мечтайте! И вам станут по силам ваши мечты!»
Перейдём к конкретному осмыслению произведения Галины Подольской. Речь идёт о художнически-психологических прозрениях. Впрочем, скорее всего это просто сердечный пульс душевной жизни. Поэтическое постижение душевных процессов – дело интуитивного, не аналитического таланта. Однако вопрос тем самым не исчерпан. Галина Подольская своей пьесой даёт глубокое подтверждение ценности фантазии, вымысла. Именно анализ убедительно учит, что то, что может быть оценено как «вымысел», как раз высочайшая ценность, мощно напоминающая о существовании основных человеческих потребностей и чувств. Более того, здесь анализ не дело интеллекта, но переживание – душевный анализ, когда не ускользают важные ценности, и ничто не остаётся «в подполье». Писательница устояла и пошла дальше, узрев неумолимую картину правды, природы, пережив и пропитав кровоточащим чувством историю Галилейской Моны Лизы; во всей чистоте и требовательности возрастает значение жизни и личности. Для созидательных творений души нехорошо и вредно, когда разум зорко бдит за стекающимися отовсюду явлениями художественного воображения. У творческого ума, каким является ум Галины Подольской, идеи врываются pele-mele, вперемешку. И лишь тогда она эпически обозревает огромные просторы тысячелетних историй.
Психология притворства для неё – это исполненное любви вслушивание в скрытые источники правды – так работали все значительные художники.
Только с помощью строжайших установок мы обретём вневременную точку зрения. Взгляд обращён к истории. Она всего лишь логична, глуха к взаимосвязям внутри идеи. Дух не развивается логично, он воспаряет, пенясь или безмолвствуя. Мы лишь ощущаем его. Взаимосвязи не прямолинейны, они глубже, чем видимая сторона времени. Ударила натуралистическая волна. Из-под фасада и фигового листа бесстыдно явился Факт. Натурализм, который просуществовал не дольше вздоха, породил новый образ мыслей. Стали замечать душу.
Когда обращаешься к природе – получается фрагмент. Обращаешься к жизни – запечатлеваешь мгновенье. Пространство у художника становится видением, а взгляд – взором. Автор пьесы не описывает, а сопереживает, не отражает, а изображает, проникает в глубину, первозданность и духовную красоту, полную новыми открытиями и радостями. Всё становится связанным с вечностью. Нужно долго искать, пока не проявится сокрытая в глубине форма, пока не освободишься от затхлой зависимости от факта. Сквозь всяческие суррогаты безжалостно проникает взор художника. Великий экстаз возносит его душу, рождая экстаз духа. Открывается мир навстречу разгорающемуся чувству.
Возвращение Моны Лизы в лоно смальты воспринимается как короткий набросок на раскалённой массе души.
Так под внешней формой скрывается непреходящее.
Люди ходят в театр для того, чтобы их захватили, зачаровали, взволновали, возвысили, возмутили, перенесли в другое время, наделили иллюзиями. Искусство перестаёт быть искусством, если не делает всего этого.

------
* Откуда произошло название Ципори? Точных сведений не сохранилось, известно лишь, что во времена крестоносцев город назывался «Ла-Спори». Римляне называли его Диокесария, то есть город Зевса и императора. Это место называлось еще именем, сохранившимся в названии арабской деревни, построенной здесь позднее - Сифория. В Вавилонском Талмуде написано: название Ципори происходит от еврейского слова «ципор» - птица. Что и неудивительно: при взгляде с вершины холма на окрестные просторы возникает чувство, будто глядишь на долину с высоты птичьего полета. Древний галилейский город Ципори (римский Семфорис) был когда-то больше Иерусалима. Сейчас в это трудно поверить, поскольку значительная часть города пока находится под землей.
* * *
**Мозаика – художественное изображение, составленное из скрепленных между собой разноцветных мелких камешков, кусочков окрашенного стекла (искус). Так делались древнеримские мозаики. Мозаику могли составлять из разнородных элементов. Само название — «мозаика» — происходит от понятия «служение музам». На иврите мозаика называется «псифас» — от слова «пас», «полоса».
* * *
***В 63г. до н.э. Израиль завоевывают Римляне и в 55г. до н.э. провозглашают Ципори столицей Галилеи; с этого времени и начинается история древнего города. Ципори находится в нижней западной Галилее, на высоте 289м. над уровнем моря, между руслом реки Ципори и долиной Бейт-Нетофа. Первые раскопки проводились в Ципори в 1931г. во главе Л.Ватермана из университета Мичиган в США. Далее раскопки прекращались и возобновлялись много раз и ведутся по сей день.

Войти в цветовую палитру сердцем

Главный признак таланта – это
когда человек знает, чего он хочет.
Петр Капица.

…В еврейском местечке Лиозно на окраине Витебска 7 июля 1887 г. во время пожара, охватившего и дом, в котором рожала Фейгл, появился на свет Марк Шагал. «Я очнулся от боли, которую мне причинили люди этого огнедышащего мира лишь для того, чтобы я вошёл в него», - напишет потом уже маститый художник Шагал в своей автобиографической повести «Моя жизнь». Изображающие жизнь местечка картины Шагала войдут в золотой фонд мирового изобразительного искусства. «Вот сейчас говорят: изобразительное искусство! А ведь еврею нельзя было, например, рисовать человека или даже кошку какую, - читаем мы авторскую развёрнутую ремарку… - Было в этом и полезного. Местечко веками сдерживало еврейскую энергию, накапливало её, развивало… способность к абстрактному мышлению, приучало к терпению, трудоспособности… Две тысячи лет они копили могучую энергию ярких и оригинальных талантов. В конце XIX века они вырвались из местечка и пришли в Европу – как гениальные открыватели, революционеры мира, взрывоопасный элемент прогресса… Они ворвались в финансы, в политику, в науку, в культуру, в литературу, в революцию, в искусство!».
Таких беллетристических ремарок с нюансами национальных традиций, пониманием истоков таланта, а также колорита места, времени, действия в пьесе Г.Подольской множество. Эти ремарки отданы еврею Якову, якобы земляку Шагала, родом из того самого местечка, которое сценически на протяжении всего спектакля воплощает связь Шагала с национальной памятью художника. Шагал – гений мирового масштаба, личность космополитическая. Но образно местечко осталось одной из самых ярких страниц Шагала-художника, как ощущение юности и ощущение самой большой любви, которая, как показала жизнь, стала залогом индивидуальности развития его таланта. Заметим, что само присутствие такого героя театрально помогает другим персонажам пьесы быть естественными. Почему? Текст героев освобождается от перегруженности, от беллетристических пояснений, информационных разъяснений, позволяет представить характеры в чистом виде.
С другой стороны, присутствие на сцене Якова и небесного Иакова функционально подчеркивает дуализм в характере художника. Иаков – небесная предначертанность, харизма, ощущение единственного пути на земле. И лирическое начало, воплощенное в образе Шагаленка, крылатого посланника неба, по сути Ангела-хранителя Шагала, эмоционально очень похожего на него – романтичного и ранимого. Шагаленок вносит в пьесу ощущение мира на острие, грань между землей и небом – состояния, характерного для творящего.
.
Вся пьеса, как и жизнь художника, подчинена чувству времени, отпущенному земному Шагалу-художнику Всевышним. На этот срок Жизни Художника был ему послан крылатый Шагаленок. Но насколько выросли крылышки Шагаленка, символизирующие крылья творчества, зависело уже не от Всевышнего, а от самого художника в его земной жизни. В этом смысле пьеса завершается философски, когда Иаков, как ранец, снимает с Шагаленка выросшие крылья, поскольку художник уже на небе. А Шагаленок, чуть не плача, испрашивает патриарха: «Кого сопровождать вновь?» Искусство не имеет права на смерть… Это сделано просто, лирично, театрально и разумно, с выражением авторской позиции.
Щедрое, страстное, напряжённое раскрытие интимного мира героев пьесы покоряет. Г.Подольская широко и свободно видит жизнь, она интеллигентна, у неё сложный внутренний мир. Она передаёт не чужие переживания, как свои. Такая нерасчленённость искусства, слитность различных видов творчества обладает большой силой этического воздействия.
Мистическая природа творчества, предназначенность на небесах, фатализм… Изначальная вязь пьесы «По лестнице Иакова» с религиозно-мифическим обрядом довлеет над произведением: мёртвые – тоже в нём герои; они не уходят в небытие, а идут рядом с живыми, спрашивают у них ответа за содеянное. Это отточенные конфликты и духовные поединки. Они существенно дополняют сведения о персонажах и, прежде всего, о главном герое (их точный возраст, черты характера, детали биографии).
В мировой литературе этот театральный прием доведен до совершенства в пьесах Артура Миллера и Ю. О”Нила; и вот в пьесе о Шагале неожиданно используется на в корне новом материале. И это дает ощущение, с одной стороны, новой пьесы, с другой – произведения, в котором учтен лучший опыт мировой театральной классики, не зашоренной на идеализации образа еврейского местечка.
И так путь Марка Шагала по лестнице Иакова уже начался. «Маленький Шагал подходит к окну. И Мир в окне преображается». Из окна синагоги он видит «мельницу, деревья, радугу. Кружатся сверху привязанные на нитях картонные корова, рыбы, девушки и другие персонажи картин Художника».
«Детство промчалось как одно мгновение… После Школы живописи Марк уехал в Санкт-Петербург, потом в Париж».
Далее - «Под свадебной хупой», «Война и революция». «Советское правительство назначило Марка Шагала комиссаром по делам искусства Витебской губернии». Ему поручают создание музея искусств и художественного училища.
«Советский чиновник без лестницы», - так автор характеризует эти назначения. Да, нет лестницы. «Здесь нет ветра, воздуха нет».
И вновь Париж («Без Парижа современный художник не может стать художником!» - произносит Шагал). Париж поистине стал его академией. У него была мастерская на Монпарнасе.
И Шагал «зашагал» к Библии. «Я делаю Библию», - скажет он впоследствии – этот праведник в искусстве.
…Мэр Тель-Авива приглашает Шагала с семьёй в путешествие по Палестине. Новые сюжеты для еврейского искусства!
…Шагал на еврейском съезде учёных в Вильно. Шагал на трибуне: «Я – художник. Вы – учёные… У нас с вами одна страсть – евреи. Поэтому на этой кафедре я чувствую себя словно на одной из ступенек лестницы Иакова».
1937 год. Всемирная выставка в Париже. А 20 марта 1939 года в Берлине по распоряжению Гитлера было сожжено 4 тысячи 289 картин. Среди них – 58 картин Шагала. В развязанной нацистами войне уничтожено 50 миллионов человек. И вновь ремарка: «В глубине сцены появляется скрипач в полосатой одежде узника немецкого концлагеря… По пепелищу из сгоревших картин блуждает художник Марк Шагал…»
И вот Шагал принят Америкой. Вдруг заболела его жена Белла, его муза. В сентябре 44-го Беллы не стало. И вновь ремарка: в сумерках одинокая фигура Художника. Шагал стоит у мольберта, но не рисует. «Смерть – продолжение жизни, - говорит Шагал. – Всё те, кто был мне дорог, они не ушли. Они живут… во мне».
…Франция – это возвращение к себе – это уже 50-60 годы. Шагал – Признание. Ему поклоняется мир. «Искусство, если оно настоящее, не щадит художника. Сжигает, берёт всё, что у него есть, - говорит пожилой парижанин. - …Разве есть у него (Шагала) время «пошагалить» «для своего удовольствия?.. Так устроены гении».
А «нынче в моду опять вошли витражи!» «И опять всем нужен Шагал. Это разновидность духовности, - говорит Шагал. – Это как храм, в который надо войти, чтобы увидеть свет».
Шагал продолжает: «Я знаю, что это должно быть, чтобы не просто задержать взгляд, но и войти в цветовую палитру сердцем и в моей витражной литургии услышать свою. Это эпос евреев. Это моя лестница Иакова… Мой долг, чтобы в витраже слышалось звучание шофара и воркование беззащитных горлиц, колыхание упругих трав и поступь упрямых осликов – в его вековых переходах и блужданиях по пустынным весям… Витраж пробуждается и засыпает с солнцем. Он сродни природному пониманию сути мира».
И ещё: «12 окон – это двенадцать колен Израилевых».
…В ремарке, завершающей пьесу, мы читаем: «Средиземноморский курорт Сен-Поль-де-Ванс: горы, берег моря, жёлтый пляж, белые яхты. Шагал с тростью гуляет на берегу моря. Подходит к стеклянному лифту. Входит во внутрь. В лифте ярко вспыхивает витраж. Выбрасывается лестница Иакова. Шагал смотрит вверх. Хватается за лестницу. Отбрасывает трость. Поднимается по лестнице»…
28 марта 1985 года в Сен-Поль-де-Ванс в возрасте 98 лет скончался французский художник Марк Шагал. Лифт застрял в шахте между землёй и небом.
Возглас Шагала из небытия:
- Благодарю тебя, Иаков, за то, что ты дал мне свою лестницу, как сыну своему, и позволил уйти из мира в миг, когда, оторвавшись от земли, я парю, как во времена своей юности, когда с радостью писал картины.
Пьеса Г.Подольской писалась с мая 2008 года до марта 2010 года.
Существует такое понятие как пьеса для постановки и пьеса для чтения. В ней комментируется каждый жест, подробно описывается обстановка места, указывается конкретная музыка, конкретные картины, постановочный свет. Очень легко все представляется и мы можем войти в ощущение театра перед глазами.
Но феерия «По лестнице Иакова. Марк Шагал» - это в полном смысле произведение для сцены, возможно для фильма – с учетом всех постановочных особенностей.
Зрительно очень важно, что все действие происходит на фоне картин Шагала. Многие действующие лица появляются на сцене, выходя из картин, и в них же удаляются. Само действие словно рождается из конкретных живописных полотен художника, из мгновений его жизни в искусстве. Это ощущение настолько сильно, что ты срастаешься с образным миром художника.
Драматург пьесы – замечательный знаток изобразительного искусства. Г. Подольская многие годы в Израиле выступает как искусствовед, обозреватель современной израильской живописи на страницах израильской периодической печати («Вести. Нон-стоп» и в др. приложениях к «Вестям»). Она – автор многочисленных статей к каталогам художников. Это сторона интеллектуального запаса, безусловно, выделяет пьесу Г.Подольской из других произведений о Шагале. Здесь действие, биография художника вырастает из его картин. Действие достоверное, соответствующее биографической канве, суждениям самого Шагала об искусстве, о жизни.
Но изначально все живет на небе, и предназначение художника эстетически «уложить» эту жизнь на холсте. Эта взятая изначально высокая нота задает характер всему произведению; главное, что взявший ее голос, не срывается, Г.Подольская живет в цветовой палитре Шагала сердцем. И эта искренность цепляет нас за душу.

P.S.
Лестница Иакова – по Ветхому завету лестница, соединяющая землю и небо.
Учёный связывает это понятие с неким общим методом решения разнообразных задач. Это очевидное обобщение устремлений науки к единству и к практической эффективности.
Художник воспринимает это понятие как гармонию сфер, как образ идеальной жизни.
Верующий толкует это понятие в терминах замысла Творца, в терминах его требований к человеку.
Мистик отрицает само это понятие, толкует его как некую лестницу – она помогает нам выбраться из нашего нынешнего состояния, но затем отбрасывается. Этот образ описан в Пятикнижии как видение Иакова.
Эти четыре подхода являются разными фазами, или сторонами единого диалога с Абсолютом.
Существует и такое объяснение: сон Иакова – аллегория мировой истории: восхождение и закат народов и цивилизаций до конца поколений.
В этом сне говорится не об Иакове-человеке, уходящем из дома Ицхака, но об Иакове-Израиле, о целом народе, который уходит из своей родной страны, в течение многих поколений скитается среди народов и стран и наблюдает на своём пути подъём и падение нации и культур.


*Иаков – патриарх, родоначальник народа израильского, называемый иначе Израиль. Иаков был сыном Исаака и Ревекки и братом-близнецом Исава.
Первый вышел брат его, держась рукою своею за пяту Исава. Дети выросли, и стал Исав человеком искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах.
Однажды Исав возвратился домой с охоты голодный, и Иаков предложил ему продать своё первородство за хлеб и кушанье из чечевицы. В другой раз он предвосхитил у отца своего Исаака благословение, предназначенное для его первенца Исава. Вследствие этого последнего поступка он вынужден был бежать и удалился в Месопотамию, в Харран, к своему дяде Лавану.
На пути в Харран Иаков увидел во сне таинственную лестницу, соединяющую небо с землёй, и ему были обещаны благословения Божии и особенное покровительство в жизни…

* * *

Приглушенное рыдание скрипок, или Жизнь как она есть

Вышла в свет новая книга Галины Подольской, включающая романы «Диптих судеб» и «Корабль эмигрантов» (Иерусалим-Москва. 2009г.).
Действительный факт, послуживший основой для сюжета «Диптих судеб», заключает в себе память и историю жизни бабушки Анны Сергеевны и деда Дмитрия Васильевича. «Мы живы памятью о тех, с кем были знакомы и кого любили в собственной жизни – не по летописям и фамильным портретам. Для меня история моей семьи начинается с 1910г. – года рождения бабы Нюси…».
Давайте рассмотрим фабулу произведения, характеры персонажей, способы выражения, то есть поэтический язык романа.
Перед нами автобиографическое произведение, в котором автор описывает события из жизни, осмысливая их как целое.
Из всего этого образуется «паутина обыденности». Перед нами встаёт жизнь бабы Нюси из Астраханской губернии времен большевистской расправы с сельскими тружениками. Это внесло в сознание людей сумятицу и страх перед грядущей жизнью, наложив отпечаток на взаимоотношения между персонажами Они драматичны, как и трагедийна эпоха, в которую им выпало жить. Во имя любви к ближнему баба Нюся рискует собственной жизнью. Её судьба складывается так, что ей, обременённой большой семьёй, чтобы выжить, приходится выбирать между любовью и «изгнанием в Сибирь» ее родителей, малолетних братьев и сестер. Третьего не дано.
Отнюдь не по любви родители выдают Нюсю замуж, приговаривая: «стерпится- слюбится, главное - чтоб в Сибирь не сослали». Стала она жить в убогой землянке, из которой со временем сделала жильё, едва приемлемое для обитания. Началась другая жизнь.
Кроме мужа - трое ребятишек – мужнины сестры и братишка. Петруше с помощью магического обряда и молитвы новоиспеченная мачеха «вывела испуг». С тех пор младшие детишки стали её мамкой звать. «Она плакала, осыпала их поцелуями, в которых таилась нерастраченная любовь», отнятая у неё самой. Вот такой бессмертный человеческий сюжет. Ретроспективные события, но словно увиденные изнутри и пропущенные через собственный эмоциональный опыт.
«Диптих судеб» - роман-хроника, созданный на основе реальных исторических событий на Нижней Волге, детали которых впервые стали предметом художественного осмысления. Временной охват – почти столетие (1910-2004 гг.) Фабула стремительна, трагедийна. Историческое и вымышленное художественно слиты так, что не отличишь одно от другого. Текст прозрачен, лаконичен, ничего лишнего. Все соразмерено в поэтике и в стилистике повествования. Масштабность событийного ряда сочетается с такой искренностью, что перехватывает дыхание: «И неуютно же и страшно будет в такой стране жить!» Эти слова А.И. Солженицына из «Архипелага ГУЛаг», вынесенные в эпиграф, точно передают атмосферу романа. «Родившийся не выбирает дату своего рождения. Он просто живет со своим временем, каким бы оно ни было. Так жили и мои близкие в тоталитарном государстве, которое стоически защищали в годы Второй мировой войны, как единственную в мире Родину» ( Г.Подольская).
При этом сами образы – характеры психологические. Они художественно вылеплены, стоят перед глазами, их не спутаешь ни с кем, хотя их прототипы - одни из многих своего поколения. Но персонажи в романе художественно живы «природной силой, добром и даже смирением, как герои «нутряной России» ( А.И.Солженицын).
Испытывая чувство вины перед дочерью, родители, возвращаясь с ярмарки, завезли гостинцев: пряников, муки, мяса; Шурочке – куклу, Петруше – трещотку, а Нюсе - в «обтянутой красным бархатом коробочке» колечко с гранатом. «Возьми, родная, и прости нас, старых, что жизнь тебе искорежили… «Нет нам покою ни днём, ни ночью от этого греха». – Он поставил коробочку с подарком на стол и стал вытирать слезящиеся красные глаза… «Возьми, дочка. Не хочешь носить, просто положи. Пусть от нас с отцом будет, или на черный день. Знай, камушек этот гранатом зовётся. Батюшка в церкви сказал, что кровь Христа на нём, священный он, значит, и охранять должен. Кто ж тебя ещё защитит в мире?».*
Семейная реликвия – колечко с гранатом. Его красный глазок запомнил всех, с кем оно было связано.

Гранат хранит,
Как будто он – гранит.
(Из сонета Г.Подольской).

В «Диптихе судеб» динамично взаимодействуют время, место, условия, нравы и страсти; всякий персонаж существует согласно своему характеру. Правда жизни столь ужасная, что приходится содрогаться.
Вернулся Митька. Супруги встретились как родные люди. «Память очищена от дурного, сердце – от боли, душа от ненависти друг к другу…».
…Наступила Великая Отечественная война. Народ встал на защиту родины. Погиб Петруша, муж вернулся с фронта слепым и покалеченным. Всю войну Нюся работала в госпитале, спасая раненых и воспитывая Шурочку и дочь Марусю. Война сделала Митьку жестоким и безжалостным - психологическая инерция атмосферы жестокости войны… Нюся рыла могилу, чтобы не только похоронить ампутированную ногу солдата, но забыться самой.
…Прошло много лет со времени описываемых событий, но память о пережитом одинаково принадлежат всем поколениям. Г.Подольская наполняет «фактическую память» художественным осмыслением. Рассыпанные в тексте психологические детали поражают правдоподобием, например, в эпизоде: красный глазок колечка отщелкивал семейные тайны, приводя новые поколения к любви и взаимопониманию. Энергия бабы Нюси несет добро и творит чудеса, помогая близким людям. Но линии судеб внучки и бабушки безжалостно пересекаются: причиной смерти Нюси становится электрическая простынь, подаренная любимой внучкой. А внучка после случившегося ощутила, что бабушкино колечко мешает ей жить: руки отекали, а под местом, где находился камень, была незаживающая рана. «…Прозрачно-красный поутру и темно-пунцовый вечером, он утратил способность к игре на свету. А однажды так и застыл капелькой крови на моей руке… И тогда сняла бабушкино колечко, положив его снова в тот самый бархатный ларчик, в котором баба Нюся хранила судьбу в сундуке – с тайнами женской ветви моей семьи, замоленными и незамоленными грехами…».

Не всякий пишущий способен глаголом жечь сердца людей, но каждый к этому стремится. Слово должно взволновать, быть точным, действенным, выразительным. Вот таким словом – понятным людям разных возрастов - и берет за душу «Диптих судеб».
Как известно, в руках писателя, искусно владеющего слогом, именно простые сюжеты не только не терпят неудачу, но и обретают силу. Г.Подольская пишет роман так же естественно, как растет трава, пшеница или лён. Она пишет сердцем, без оглядки на производимое впечатление. В этой естественности – прелесть повествования. И звучит в интонации некая нота, подобная рыданию скрипок, приглушенных искренним, чистым звуком кларнета. Ты закончил читать, а щемящая нота печали звучит в тебе, не умолкая...

------------
*О таинственной силе граната всегда ходили легенды. Считалось, что он веселит сердце, придаёт бодрость и оптимизм. Беременным женщинам гранат обеспечивал благополучные и лёгкие роды, давал жизненные силы и энергию, отводил опасность. Предохранял от измены, избавлял от черных мыслей. Гранат-подарок символизировал «уверение» в дружбе, любви, благодарности. В качестве камня-талисмана гранат даровал людям храбрость и победу, обладал тонизирующим действием, приносил успех страстным и активным людям, тем, кто не жалел сил для достижения своей цели. В древности верили, что, отправляясь в путешествие, можно избежать несчастного случая, имея при себе в качестве амулета гранат.




* * *

Синайское откровение

Передо мной книга Арье Бацаля «Послепасхальная агада» (серия «Современные еврейские сказания», Издательский дом «БЭТ», Израиль 2009 г). На обложке книги читаем: - Арье Бацаль (Леонид Луков) заниматься литературным творчеством начал в Израиле, выпустил три книги: «Цена бессмертия» (2006г.), «Камера клаустрофобии» (2008г.), «Послепасхальная агада» (2009г.). Известное определение понятия «Сказание» относится к фольклору, объемлющему повествовательные произведения исторического и легендарного характера, сочетающие ретроспективность изложения с поэтической трансформацией прошлого: предания, легенды, притчи, бывальщины.
Арье Бацаль использует род народнопоэтического сказания, облачая повествование о вымышленных событиях в литературную форму. Приобщаясь к сокровищам культуры своего этноса, автор живописует еврейскую историю с нескольких точек зрения. Мы обнаруживаем, в частности, в фантазиях автора своеобразную иронию. Сказания поэтизированы, этнографичны, философичны:
- Змея – древний символ мудрости. Мудростью человеческой, а не злобой и оружием строятся и процветают города и дворцы. Змеиный яд не только средство убийства, но и средство лечения, если его направляет мудрость… - А что значат эти шестиугольники? – спросил Рослый Генерал из царской свиты… – Возможно мастер Руки мечтает о всеобщем богатстве разных народов и предлагает шестиугольник, как единый символ для всех. А может быть, это общий символ универсальности. Он может быть и военным щитом и колесом мирной повозки… Он покатится лишь под действием усилия направляемого разумом…
Его изложения основаны на конкретных племенных верованиях, выраженных в классической волшебной сказке, отражающей суеверия. Агада связана с магическим и сакральным. Поэтизируя образ магического юного бессмертного богатыря, писатель интерпретирует их исходя из мифологических истоков:

Всевышний и толпа, и пропасть между,
Кого ж Господь приблизит, дав надежду
И наделив бесценными дарами.
Над бездной тот, без почвы под ногами.
За ним толпа и Божий дар особый
В ней отзовётся завистью и злобой
И ждёт его Враждебность повсеместно,
Но Богу то заведомо известно…

Цепь потерь и приобретений состоит из неопределенного числа звеньев. Все элементы более или менее структурно равноценны и обособлены. Ряд важнейших символов, мотивов и отчасти общая структура волшебных сказаний связана с эквивалентом классической формы.
Демифологизация времени и места действия героя волшебно-героического сказания сопровождается его полной идеализацией: ему дано бессмертие, он обладает магическими силами, приобретая эти качества в результате инициации, шаманского искуса; ему покровительствует дух бога, сохраняя мифологическую фантастику, осуществляя переход от строгой локализации (там где она имела место) событий к неопределенности сказочного времени и места действия. На долю героя выпали необычайные испытания: каждые из частей его тела существуют отдельно от него в разных местах, подвергаясь испытаниям.
Это своего рода героическая притча. И богатырство героя в ней носит колдовской характер. Центральные персонажи – обыкновенные люди, которых обижают завистливые сородичи, соседи, но богатырский бессмертный дух становится на их защиту. Достоверность уступает место сознательному и свободному вымыслу.
Моделирование еврейской послепасхальной агады сопровождается отдельными заставками из притчей:

Там, на арене Колизея,
Где Ненависть и Доброта
На развлеченье ротозеям
Дерутся с пеною у рта.
У Ненависти явна меткость
Нацеленная острым глазом
А Доброта, она на редкость
Бьёт мимо цели раз за разом…
…Предсказан победитель, но…
На свете существует чудо.
…И вечен смысл ролей недлинных:
У Ненависти – убивать,
У Доброты – спасать невинных,
У Чуда – Доброту спасать.

Произведение А. Бацаля написано в библейской традиции и широко отразило стилистику главной книги иудаизма. Это проявилось в органическом сочетании стихотворной строфики религиозных книг и романтического пафоса прозы. Порой их фразеология и ритмика очень напоминают молитвенные гимны. А. Бацаль, придерживаясь архаической формы, наполняет содержание современными персонажами и мотивами. Так возникает синтез архаики и современности. При этом звучание всего произведения приобретает злободневность и актуальность. Сказанное не означает некую эклектику, поскольку у автора библейские мотивы органично переплетаются с жизнью сегодняшнего израильтянина, будь он сторожил или репатриант.

* * *

После прочтения рассказа «Польза Доверия» Николая Рериха*

Доверие как дочь веры охранит здоровье духа и здоровье тела.
Именно через доверие, через самоотвержение достигается и открытие сердца.
Н.К.Рерих (1874-1947 русский живописец, писатель).

Из сердечных глубин вылетает невольно истинный голос;
личина срывается, суть остается.
(«О природе вещей» пер. Ф. Петровского)/

Мир, в котором мы живём, резко меняется. И эти перемены дают нам возможность миновать, обойти стороной то, что предсказывали пророки и политологи. Мы можем выбрать для себя новый, неожиданный путь, уводящий далеко за пределы известных нам возможностей человека. Только мы сами в силах зажечь в себе тот энергетический свет, внутреннее пробуждение, когда нужно творить радость там, где радоваться трудно, и мир там, где его казалось бы, не может быть. Мы должны научиться понимать человека в психологической динамике его стимулов поведения, испытании доверием. Это принцип, который нам привили духовные учителя (Н.К.Рерих, В.Гюго и др.). Человек способен выкарабкаться из самых потенциально-трудных ситуаций, потому что имеет доверчивое, доброе сердце и милосердную, прощающую душу.
Доверять, значит, полагаться, надеяться на кого-то, быть убежденным, уверенным в конечной надежности и готовности человека придти на помощь. Каждый человек должен контролировать свои поступки, прислушиваясь к внутреннему голосу, своему внутреннему Я. Отсутствие контроля ведет к плохой репутации.
Лукреций говорил, что только в беде человек проявляет свою подлинную сущность, и тот, кто считал себя свободным от страха смерти, в минуту опасности может оказаться боязливым и суеверным.
«Возлюби ближнего своего» - доносится до нас речь Моисея. Мы принимаем смысл сказанного и стараемся соответствовать ему. Вселенная притягивает и привлекает положительные эмоции, создавая собственную реальность. Мысли становятся предметами, а закон притяжения откликается на мысль. Подобное привлекает подобное. Негативные эмоции проявляются в зависти, лжи, зле, лицемерии, предательстве, интригантстве. Позитивные эмоции несут людям добро, радость общения, любовь, доверие, добродетель, надежду, мир. Каждый человек создаёт собственную реальность.
Предательство – есть способ распознавания личности. Предают только свои, – гласит французское изречение. «Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера» (Ф. Ларошфуко).
Быть начеку, не принимать всё на веру, не забывать о возможности подвоха - так говорят о скрытой, но близкой опасности, о коварных, неискренних людях, притворяющихся друзьями и сочувствующими. Вергилий в «Буколиках» написал:

Дети, вы рвёте цветы, собираете землянику, -
Прочь убегайте: в траве змея холодная скрыта.
(«Буколики», III, 92-93. Пер. С.Шервинского)

Возможно ли всё-таки доверие? Может, лучше не доверять, чтобы уберечься от предательства? В чём истина? Неужели наши ошибки и сожаление по их поводу станут источником пассивности и пессимизма, которые приведут к безволию, сомнению и озлобленности? Людям свойственно ошибаться. Не будем считать обиды. Доброта и доверие помогут обойти препятствие, разобраться и выявить обоюдную пользу.

Александр Македонский, выступая в поход на Персию (334 г. до н.э.), отдал всё своё имущество друзьям, а на вопрос, что же он оставляет себе, ответил: «Надежду».
…Однажды на своем пути юноша встретил нищую старуху, тщетно пытавшуюся перейти реку. Тронутый её беспомощностью, он предложил ей перенести её на своих плечах. Старуха с благодарностью приняла его предложение. Во время переправы он потерял одну сандалию, но не захотел спустить старуху, чтобы поискать свою обувь. Переправившись на другой берег, старуха приняла свой настоящий облик: это была Юнона, пожелавшая испытать доброту человека. Она поблагодарила его и обещала помощь во всех его предприятиях.
Мы не доверяем людям либо потому, что не знаем их, либо потому, что знаем их чересчур хорошо. Но мы привыкли доверять слову больше, чем бумаге, а бумаге больше, чем человеку.
Без доверия служение благому делу невозможно. В архаическую эпоху искусство изображало в самых разнообразных видах Аполлона – бога гармонии, возвращающего покой тревожным душам. Его изображали вечно молодым, потому что солнце никогда не стареет, выражая энергичные, гибкие, стройные, нежные формы, дающие силу и здоровье. Аполлон – бог-прорицатель, потому что солнце, освещая свой путь, должно видеть всё, что произойдет; он – покровитель муз и бог вдохновения, потому что солнце неизменно устанавливает и поддерживает гармонию всей природы; он – бог-исцелитель, потому что солнце исцеляет болезни своим теплом. Аполлон самый прекрасный из богов, он – победитель тьмы и злых духов, бог света и жизни; он – друг и покровитель всего доброго, ненавидящий скверное, нечистое и безобразное в природе.
Именно через доверие и доброту достигается самоутверждение. Человеку необходимо верить в своё решение, не поддаваясь мишуре соблазна. Ведь в мире довольно много фарса и обманчивого блеска, которые могут оказаться негодными осколками стекляшек на дороге бытия. Главное научиться правильно распознавать плоды доверия, впитывая живительную влагу в пустыне соблазна, непрерывно сажая добро мудрости и наполняя доверием и благом души.
Вот о чём подумалось мне после прочтения рассказа мудрейшего Николая Рериха.

* * *